Профессор Адам Грейкар (Adam Graycar) является одним из ведущих антикоррупционных экспертов Австралии. Когда-то Грейкар был госслужащим и возглавлял Кабинет Министров Южной Австралии (South Australian Cabinet Office), а также руководил Австралийским Институтом Криминологии (Australian Institute of Criminology). Международный антикоррупционный портал публикует эксклюзивный перевод анализа Грейкаром случая ужасающего жестокого обращения со стариками в государственных домах престарелых с точки зрения наличия или отсутствия в этом коррупционной составляющей.
В среду Независимый Антикоррупционный Комиссар Южной Австралии (South Australian Independent Commissioner Against Corruption или ICAC) Брюс Ландер (Bruce Lander) опубликовал отчёт под названием “Оакден: постыдная глава в истории Южной Австралии” (“Oakden: a shameful chapter in South Australia’s history“). В отчёте Ландера зафиксированы случаи ужасающего жестокого обращения с беззащитными людьми пожилого возраста, о которых должно заботиться государство. На первый взгляд, здесь нет никакой коррупции, но почему же тогда ICAC составил этот отчёт?
Ответ на этот вопрос позволит нам понять, чем могут или не могут заниматься антикоррупционные агентства Австралии. Регулирующее их деятельность законодательство очень специфицировано, и в различных регионах страны они обладают абсолютно разными полномочиями и юрисдикцией. Все подобные организации должны бороться с коррупцией, однако некоторые нацелены на противодействие ОПГ, тогда как другие занимаются борьбой с неправомерным поведением. Некоторые антикоррупционные агентства могут расследовать коррупцию в полиции, другие – нет.
Что же касается инструментария борцов с коррупцией, то и здесь есть существенные различия. Одни ведомства обладают целым арсеналом методов предотвращения экономических преступлений и привлечения к ответственности за них. Такие агентства зачастую обвиняют в превышении полномочий и пытаются ограничить. Другие антикоррупционные госорганы не могут ни провести независимую проверку, ни санкционировать задержания подозреваемых в коррупции, и их регулярно обвиняют в недееспособности и “беззубости”.
На фоне вышеобозначенной разрозненности австралийские законодатели рассматривают идею создания единой Независимой Антикоррупционной Комиссии Содру́жества На́ций (Commonwealth). Пока идут жаркие дискуссии по поводу её юрисдикции, типов коррупции, с которыми она будет бороться, сферами контроля и надзора, а также гарантированными законом полномочиями. Важнейшим вопросом является степень независимости: будет ли единая комиссия отдельно стоящим аппаратом или подконтрольным каким-либо органам власти. Другая задача, требующая решения на начальном этапе, – определение типа взаимодействия нового госоргана с другими антикоррупционными ведомствами: должна ли комиссия сотрудничать с региональными агентствами или проводить собственные проверки.
Жестокое обращение – коррупция или нет?
Теперь давайте вернёмся к отчёту Ландера, представляющему собой результат серьёзной работы антикоррупционного агентства австралийского штата касательно ненадлежащего управления государственным домом престарелых. Я склонен утверждать, что это – именно тот случай, когда подобное ведомство обязано вмешаться, провести расследование и наказать виновных. Мы могли бы бесконечно спорить, должен ли политик, который поехал в личную поездку и был замечен на мероприятии частной компании или спортивном мероприятии, или вечеринке, а теперь утверждает, что не нарушал никаких правил, оказаться под прицелом антикоррупционного агентства.
Как бы мы не определяли для себя спектр обязанностей ведомства, которое борется с коррупцией, Австралия не является той страной, где такие госорганы фактически погребены под огромным количеством дел и вынуждены расставлять приоритеты. Тем не менее, это не означает, что коррупция не имеет значения или не важна применительно к нашей политической жизни или государственной службе. Когда уровень коррупции низкий, такие преступления любого масштаба подвергаются более тщательным расследованиям и считаются громкими, потому что мы ожидаем большей прозрачности и более высоких этических стандартов, чем были продемонстрированы нарушителями.
В Южной Австралии (South Australia) сотрудники государственного дома престарелых относились к его обитателям просто ужасающе. Ландер рассказал об этом. Комиссионер заявил, что доказательства, которые он обнаружил, были “неопровержимыми” и что жестокое обращение базировалось на системных нарушениях надлежащих процедур контроля и надзора, а также на культуре секретности.
В центре отчёта были ненадлежащее управление и отсутствие грамотного администрирования. Основываясь на своих находках, Ландер составил 13 рекомендаций по улучшению менеджмента клиники, повышению эффективности администрации и процесса предоставлению резидентам дома престарелых необходимых услуг. Знать, что нужно сделать, чтобы предотвратить жестокое обращение и привлечь к ответственности злоумышленников, которые издевались над беззащитными стариками, требует особой структуры мышления и чётко прописанных правовых полномочий. В данном случае, есть формализованный список сфер подотчётности и ответственности, и результатом проверки антикоррупционеров стали рекомендации по улучшению качества предоставляемых домом престарелых услуг и вовлечению местных органов власти и общественных организаций в обеспечение контроля за деятельностью госучреждения.
Применение антикоррупционного законодательства
Законы, согласно которым действовал Ландер, наделяют его полномочиями проводить расследования (в том числе, по личной инициативе) случаев коррупции, ненадлежащего управления и неправомерного поведения.
В части 4 (2) Закона о Южноавстралийской Антикоррупционной Комиссии (SA ICAC Act) сказано:
“С целью исполнения данного Закона неправомерное поведение или ненадлежащие управление в государственной администрации будет считаться “серьёзным или систематичным”, если неправомерное поведение или ненадлежащие управление –
(а) имеет настолько значительный характер, что может подорвать доверие общественности соответствующей государственной власти, или государственной администрации в целом; и
(б) может привести к серьёзным последствиям для соответствующей государственной власти или государственной администрации в целом (а не просто для конкретного госслужащего)”
Можно поспорить, что неправомерное поведение не является сферой ответственности антикоррупционного агентства. Если оно имеет уголовный характер, то этим должна заниматься полиция, если нет, то привлечь виновных к ответственности – задача главы соответствующего госучреждения или Комиссара Государственной Службы (Public Service Commissioner).
Что же касается общественности, её, как правило, волнуют только те госуслуги, которые вообще не оказываются, оказываются с нарушением законодательства или ведут к излишней растрате ресурсов. В таких случаях общественность требует наличие надзорного органа, который обличит растрату, мошенничество или злоупотребление.
Если говорить о деле дома престарелых в городе Оакден (Oakden), то на его примере Ландер показал отличное понимание вызовов, брошенных осведомителям, а также систематизировал прорехи в администрировании и обнажил культуру, позволившую им возникнуть. Да, в традиционном понимании коррупции как экономического преступления, нельзя сказать, что она присутствовала, однако разве ужасающие действия с разрушительными последствиями для незащищённой группы населения нельзя назвать коррупционными? Ландер порекомендовал привлечь пятерых индивидов к ответственности за ненадлежащее управление, поскольку по закону он сам не может этого сделать. Если говорить о вечной дилемме “сторожевого пса” (watchdog), который может укусить или залаять, то в данном случае Ландер не мог “укусить”, но его “лай” будет услышан и заставит соответсвующие ведомства среагировать должным образом.
Источник: The Mandarin.
