Многие подозреваемые в коррупции охотно заключают сделки со следствием. Они частично или полностью признают вину, взамен получая смягчение наказания, и нередко становятся свидетелями обвинения. Нигерийские эксперты рассказали, стоит ли, по их мнению, запретить коррупционерам заключать подобные соглашения с правоохранителями.
Профессор права и председатель Совета при Президенте Нигерии по вопросам Борьбы с Коррупцией (Presidential Advisory Committee Against Corruption) Итсе Сагай (Itse Sagay):
“Сделка со следствием является индикатором развития уголовной системы правосудия страны. Страна, у которой нет сделки со следствием – это страна, в которой не происходит развития системы правосудия. Это крайне важно, потому что, например, когда вы обвиняете человека в трёх-пяти преступлениях, и одно из них особо тяжкое, то первостепенной задачей является доказать совершение фигурантом именно этого преступления. Однако, иногда в процессе расследования, выясняется, что доказать вы можете только совершение всех остальных преступлений, и тогда вы заключаете сделку с обвиняемым, чтобы дело не рассыпалось, и он понёс наказание за большую часть вменяемых ему эпизодов.
Если вы потратите время и ресурсы в поиске доказательств серьёзного правонарушения, но не сможете их найти, а заключить сделку нельзя, то расследование придётся завершить, а подозреваемого – отпустить, но это противоречит здравому смыслу.
Во всех цивилизованных странах, включая США и Великобританию, есть сделки со следствием. Однако, совершенно по-иному обстоит дело, когда фигуранту вменяется хищение нескольких миллиардов найр, и справедливым наказанием является тюремное заключение сроком на пять лет.
Когда подозреваемый или обвиняемый соглашается на сделку со следствием и признаёт свою вину, наказание смягчается. Однако, этот процесс экономит государственные ресурсы, включая денежные, а также силы и время правоохранителей. Это очень важно. Я согласен, что в прошлом сделки заключались неправомерно. В те времена прокуроры и судьи были коррумпированы, и они вступали в сговор, чтобы избирать меру пресечения, не соответствующую тяжести совершённого преступления. Они могли назначить штраф в 3 млн найр ($8333.3) тому, кто украл 1 млрд найр ($2.8 млн), а потом поделить остаток украденного между собой. Сейчас всё происходит по-другому. Когда предъявляются обвинения, если ответчик хочет заключить сделку со следствием, прокурор определяет условия, которые устроят обе стороны, после чего направляет ходатайство судье. Судья проверяет все положения соглашения, после чего принимает решение, удовлетворять ходатайство или нет, и если оно покажется судье подозрительным, то он не станет этого делать. В таком случае, дело будет передано другому судье, и процесс заключения сделки начнётся с начала.”
Заслуженный адвокат Нигерии Габриэль Окафор (Gabriel Okafor):
“Вопрос о заключении сделок появился потому, что преступники – очень умные люди. В процессе совершения преступлений они заметают следы. Поэтому, к тому моменту, когда вы обнаружите, что произошло, они уже успеют замести все следы. Возможно, находясь под стражей, они решат признаться в части преступлений, и это может стать единственным, за что государство сможет привлечь их к ответственности. Что же вам делать? Они совершили преступление, но вы не можете это доказать, у вас нет улик. Вместо того, чтобы просто отпустить их вы можете согласиться на сделку со следствием. Это не является наилучшим исходом, но у вас фактически нет выбора в ситуации, когда преступники настолько хорош заметают следы, что нет никакого другого способа привлечь их к ответственности. Именно поэтому данный путь – единственный, что можно выбрать; потому что мы не можем доказать совершение преступлений. Да, он не является предпочтительным, но в условиях, в которых мы оказываемся, существует сговор между теми, кто должны были бы быть хранителями нашей государственной казны. Многие из них участвуют в этом, к тому моменту, когда они совершают эти преступления, вы уже не можете их выследить; я говорю о коррупционных делах. Коррупционные дела очень легко определить, но когда дело доходит до фактов, как вы это докажете? Большинство таких преступлений должны быть задокументированы, если вы не можете получить документ, что же делать? Мы знаем, что что-то произошло, но как мы докажем это суду?
Лучшим способом предотвратить коррупцию является просвещение граждан в вопросах целостности. Граждане, которые знают, что государственная казна священна и принадлежит всем нам. А не граждане, которые считают, что всё, что они украли, принадлежит им. Мы должны просвещать и освобождать наших людей, организовывать для них обучение, чтобы они знали, что антикоррупционная борьба не является прерогативой президента Мохаммаду Бухари (Muhammadu Buhari) и губернаторов. Каждый нигериец должен в ней участвовать. Мы все должны осознавать, что наша государственная казна принадлежит всем нам.”
Юрист Хабиб Уайт (Habeeb Whyte):
“Сделка со следствием – соглашение, заключённое в результате переговоров между прокурором и ответчиком по уголовному делу, когда ответчик признают вину в менее тяжком преступлении или в одном из нескольких вменяемых ему эпизодов в обмен на некоторые уступки со стороны прокурора, как правило, это смягчение приговора или снятие других обвинений. Результат таких переговоров должен быть одобрен или удовлетворён судом.
Учитывая вышесказанное, я хотел бы категорично заявить, что сделки со следствием не должны заключаться с теми, кого обвиняют в коррупционных преступлениях.
Если те, кому вменяются коррупционные эпизоды, смогут заключать сделки со следствием, высока вероятность того, что государство будет, в конечном счёте, компрометировать подобные дела, и это будет противоречить конституции, тем более, поскольку речь идёт о справедливости уголовного судебного разбирательства.
Если человеку предъявили обвинения в коррупции, и обвиняемому предоставляется возможность заключить сделку со следствием, то возникает ситуация оказания давления на обвиняемого, когда его склоняют признать вину в менее тяжком правонарушении и понести смягчённое наказание, что означает нарушение его конституционного права на справедливый суд. Кроме того, сделки со следствием приводят к плохо подготовленным материалам дела и менее тщательному проведению расследования.
Однако, можно поспорить, что концепция помогает быстрее закрывать дела, но не способствует их рассмотрению с соблюдением надлежащей правовой процедуры.
Позволить заключать сделки со следствием, попросту означает, что коррумпированные госслужащие будут воровать или выводить из страны миллиарды найр и возвращать процент украденного государству, чтобы залечь на дно на несколько лет, после чего появиться, чтобы потратить награбленное. Сделка со следствием является про-коррупционной концепцией, которую маскируют принципами законности. Вместо того, чтобы внедрять сделки со следствием, государство должно укреплять судебные институты и обеспечивать справедливое судебное разбирательство в отношении коррупционеров. Надлежащее преследование может завершиться тюремными сроками.”
Доктор правовых наук и член Нигерийской Ассоциации Адвокатов (Nigeria Bar Association), филиал штата Энугу (Enugu State), Дейв Эзайгве (Dr Dave Ezeigwe):
“Вопрос заключения сделок является вопросом опций, и если система принимает, что такая опция существует в рамках судебного разбирательства, кто ещё имеет право говорить, что так должно быть или не должно быть? Это стало опцией в Нигерии. Это не очень легитимно, это не очень легально, но это стало опцией в Нигерии, и это опосредованно поощряет людей идти и воровать столько, сколько они смогут. Там, где они понимают, что не смогут украсть столько, сколько хотят, они будут использовать “змей, рыб и обезьян”, после чего выберут заключить сделку со следствием. И на время действия сделки со следствием вы не увидите никаких змей, обезьян или рыб. В сделке со следствием будут участвовать люди.
Это – часть разложения, которое мы видим в историческом развитии нашего общества. В рамках адвокатской практики, я стараюсь минимизировать такие исходы, потому что это противоречит моей совести. Если вы совершили преступление, вы должны за него ответить. Если вы не совершали преступления, вас не должны за него наказывать.
Что же касается многоголового монстра коррупции в Нигерии, мы должны делать больше. Мы уже начали с ним сражаться; это вопрос человеческой совести. В мире есть много проповедников, но очень мало тех, кто реально что-то делает. В конце концов, люди не являются самым главным судьёй. Это прерогатива Бога.”
Правозащитник из Порт-Харкорт (Port-Harcourt) Чиф Оменазу Джексон (Chief Omenazu Jackson):
“Сделка со следствием не должна быть одной из опций, потому что существуют определённые дела, изучив которые вы точно поймёте, что причастный к ним человек преступен по своей сути. К тому моменту, когда кто-то выводит из системы от 3 до 5 млрд найр ($8.3 – $14 млн), которыми он должен был управлять, это становится преднамеренным действием; целенаправленным поступком, лишающим людей экономической поддержки. Такой человек не заслуживает сделки со следствием.
Сделка со следствием, о которой мы говорим, может быть эффективной только в том случае, когда кто-то украл из государственных кошельков, скажем, 10 млн найр ($27 778), и потом построил апартаменты с четырьмя спальнями для своей семьи, тогда вы можете начать рассматривать бедность в качестве основного мотива; но не тогда, когда вы берёте 5 млрд найр ($14 млн), и вы говорите о сделке со следствием.
Подобная сделка со следствием, после того, как кто-то украл 5 млрд найр ($14 млн), означает, что человек жадный и эгоистичный, и он не заслуживает милости со стороны государства. Поэтому, давайте не будем злоупотреблять сделками со следствием, включая их в качестве опции в борьбу с коррупцией. Однако, если человека можно заставить вернуть деньги, которые он украл, всё до копеечки, тогда сделка со следствием допустима в качестве опции в обмен на замену тюремного срока другой мерой пресечения.
Ещё я хочу сказать без страха и упрёка, что те, кто воруют миллиарды, должны быть наказаны, потому что они – экономические вампиры. Преступники, способствующие возникновению той ужасной ситуации, в которой мы сегодня находимся. Большинство людей страдает, а несколько индивидов живут в роскоши.”
Директор Центра Борьбы с Коррупцией и Открытого Лидерства (Centre for Anti-Corruption and Open Leadership) Дебо Адениран (Debo Adeniran):
“Концепция сделки со следствием не означает, что правонарушители не предстанут перед судом. Она также не означает, что правонарушитель не будет наказан. Во-первых, там может быть сговор или воровство или другие преступления. Если все эти преступления были совершены, мы можем заключить сделку со следствием и санкционировать конфискацию преступных доходов.
Если все эти доходы конфискованы, наказание, конечно же, будет смягчено.
Посмотрите на ситуацию, когда куча денег будет потрачена на расследование, и кто-то просто приходит и добровольно отдаёт преступные доходы, естественно, мера пресечения будет другой.
Однако, это не означает, что любой, кто крадёт государственные средства, останется безнаказанным. Как минимум, они должны вернуть всё, что превышает 1 млрд найр ($2.8 млн). Правонарушители должны всё вернуть, и в отношении обвиняемого должна быть проведена надлежащая процедура правосудия. Если в результате совершённого мошенничества кто-то лишился жизни, то сделка со следствием может превратиться в замену смертной казни пожизненным заключением. Кроме того, те, кто способствовал совершению преступления, также должны быть арестованы, и сделка со следствием должна, в первую очередь, рассматриваться для подобных правонарушителей, если она вообще допустима при разбирательстве данного дела.”
Источники: PUNCH.
