Какие опасности несут бизнесу кредитные отношения с банками? Пример взаимоотношений Сбербанка и Юлмарта, одного из крупнейших российских интернет-магазинов, показывает, как легко и быстро стандартная кредитная история может перейти в уголовную плоскость.
7 часов утра, 10 октября 2017 года, Санкт-Петербург, известный дом 60 по улице Шпалерной. Обыски в квартире совладельца онлайн-магазина “Юлмарта” Дмитрия Костыгина стали главной темой сначала питерских, а потом и федеральных СМИ.
“Следственный комитет пришел за миллиардом Сбербанка”, – пытались шутить эксперты. А сам Костыгин, не зная еще, что ждет его в ближайший год, призывал не делать поспешных выводов.
Во время кризиса или шторма – главное не паниковать. Может быть, мне и неприятны сегодняшние события, но вины своей я не вижу, поэтому особо и не волнуюсь,
– цитировал тогда адвокат Константин Добрынин слова своего подзащитного Дмитрия Костыгина.
Оказалось, волноваться было из-за чего и без вины виноватым стать можно. По решению суда в течение 5 месяцев с 11 октября 2017 по 14 февраля 2018 года Костыгин находился под домашним арестом. И после двухмесячного перерыва с 9 апреля 2018 судом вновь отправлен под домашний арест.
Международный антикоррупционный портал восстановил хронологию событий: как конфликт акционеров продолжился уголовным делом. А завершиться, по мнению экспертов, вполне может рейдерским захватом крупнейшего онлайн-ритейла России.
Предыстория уголовного дела: конфликт акционеров
“Юлмарт” появился в 2008 году. Он был основан петербургским предпринимателем Алексеем Никитиным. В 2010 году Никитин продал 50% компании Михаилу Васинкевичу. В 2011 году партнеры нашли стратегических инвесторов — Дмитрия Костыгина и Августа Мейера, которые вложили в «Юлмарт» более 300 млн долларов, выкупив 60% бизнеса. Эти средства позволили запустить масштабную программу экспансии и стать крупнейшим российским онлайн-ретейлером. По итогам 2013 года объём продаж превысил 1 млрд долларов, и компания пошла по процедуре выхода на IPO.
Долгое время эта сеть была крупнейшим российским интернет-магазином. Однако в 2015 году у компании начались проблемы с финансированием, а в 2016 году она уступила пальму первенства Wildberries. Главной причиной проблем, которые привели к сегодняшним событиям, стал конфликт среди держателей акций. На момент начала конфликта у Мейера и Костыгина было 62% акций, а у Васинкевича – 38%.
В конце 2015 года Мейер и Костыгин решили инвестировать денежные средства в развитие компании. Васинкевич, напротив, потребовал прекратить финансовые вливания. Кроме того, он обратился в “Альфа-Групп“, желая для усиления своих позиций нанять их юридический “отряд специального назначения” под названием “А1”.
“А1” – отряд специального назначения
Юристы “А1” заняли место представителей Васинкевича в совете директоров и наложили вето на все решения, в том числе на предложения Костыгина и Мейера по выбору нового генерального директора. Прежний директор, Сергей Федоринов, покинул компанию за несколько месяцев до этого. «Юлмарт» до сих пор работает без гендиректора. Кроме того, Михаил Васинкевич подал иск в Лондонский международный арбитражный суд (LCIA). Суть иска – “понуждение” к выкупу акций компании к ее основным владельцам Дмитрию Костыгину и Августу Мейеру по определенной и явно завышенной цене (позднее в этом действии проявятся очевидные признаки greenmail).
Дорогостоящее судебное разбирательство затянулось на долгих два года, к чему Васинкевич и ко явно не были готовы – до сих пор они не получили решение, которое бы их устроило. Затянувшийся лондонский процесс стал причиной того, что было принято решение подключить российские “связи” и задействовать уголовно-правовые механизмы оказания давления.
История с кредитом в 1 млрд рублей, полученным “Юлмартом” у Сбербанка, была использована для атаки на «несговорчивого» акционера компании. Ущерб, наличие которого так и не удалось доказать юристам банка в судебных инстанциях, на самом деле был причинен большой петербургской компании, ее работникам и акционерам.
А1 и Юлмарт. прагматизм или тотальная война?
По словам адвоката Ерлана Касенова, Дмитрий Костыгин и первый зампредправления Сбербанка Лев Хасис начиная с марта 2017 года вели переговоры о продаже акций «Юлмарта» (хронология переговоров имеется в распоряжении редакции).
В августе 2017 года Сбербанк и Яндекс.Маркет объявили о создании совместного предприятия в электронной коммерции стоимостью 60 млрд. По ходу переговоров видно, что Сбербанк очень интересовался активами «Юлмарта», ведь эффективная инфраструктура для фулфилмента на сотни миллиардов в год в России есть только у него.
Со стороны Яндекс.Маркета в переговорах принимал активное участие генеральный директор Максим Гришаков. Приостановка переговоров совпала то ли с отпускным сезоном, то ли в связи с возбуждением уголовного дела против Дмитрия Костыгина, о котором тот узнал лишь накануне ареста в октябре 2017.
Привлекательность «Юлмарта» понимали не только в Сбербанке. Ряд инвесторов проявляли и продолжают проявлять активный интерес к «Юлмарту». Это, например, фонды Da Vinci Capital, Rurik, Kismet и другие.
Но Михаил Васинкевич и юристы А1 всячески препятствовали и продолжают препятствовать любым попыткам инвесторов участвовать в реструктуризации задолженности «Юлмарта» перед Сбербанком. Казалось бы, представителям Васинкевича, не получив результата в судебном споре в Лондоне, логично было бы начать переговоры и подойти к ситуации конструктивно. Однако они продолжают наращивать судебные издержки в лондонском арбитраже и ждут «манны небесной» несмотря на то, что компания «валится», и они рискуют остаться ни с чем.
Был ли умысел?
Уголовное дело по ч.4 ст.159.1 УК РФ (Мошенничество в сфере кредитования, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере) против одного из акционеров Дмитрия Костыгина было возбуждено Главным следственным управлением СК по Санкт-Петербургу 14 июля 2017 года.
Поводом стал кредит в 1 млрд рублей, который Сбербанк выдал онлайн-ритейлеру в 2016 году. Как полагает следствие, при заключении кредитного договора с банком предприниматель предоставил заведомо ложные сведения о финансовом состоянии компании, не сообщив о наличии просроченных обязательств перед другими кредиторами, а кредитными средствами «распорядился по собственному усмотрению».
Адвокаты самого Костыгина рассказывают, что в Сбербанк при получении кредита компанией были предоставлены сведения о финансовом состоянии «Юлмарта», в том числе сведения, характеризующие финансово-хозяйственное состояние группы компаний. Их достоверность установлена и подтверждена решением Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 31 августа 2017 года (№2-1427/2017). А подозрение о его причастности к преступлению основано лишь на показаниях двух свидетелей, сообщивших следователю свои предположения, один из которых Михаил Васинкевич, имеющий личную заинтересованность в оказании давления на Костыгина. А «распорядиться кредитными средствами по собственному усмотрению» в принципе не представляется возможным в условиях, когда каждая платежка рассматривается «под лупой» и сверяется с соответствующим реестром получателей платежей, который в обязательном порядке согласовывается с банком.
Кредиты, полученные от Сбербанка и ряда других крупных банков, до сих пор остаются в капитале «Юлмарта», утверждают в компании. Более того, акционеры Дмитрий Костыгин и Август Мейер продолжают поддерживать бизнес “Юлмарта”, вложив в него дополнительно около 4 млрд рублей собственных средств. Финансовое состояние компании даже после ареста Дмитрия Костыгина позволяло обслуживать всю внешнюю долговую нагрузку.
«Единовременный возврат всей кредиторской задолженности перед Сбербанком затруднен, – говорят в компании, — ввиду того, что в отношении “Юлмарта” рассматривается заявление о банкротстве».
Сговор А1 и банка? Версия защиты
Срок возврата кредита, определённый кредитным договором, истекал 22 сентября 2017 года. Однако, как стало известно из информации, предоставленной следствием в Смольнинский районный суд города Санкт-Петербурга 11 октября 2017 года уже после задержания Костыгина и помещения его под домашний арест, Сбербанк положенной даты дожидаться не стал.
Еще 5 июня 2017 года вице-президент Сбербанка Максим Дягтерев подписал заявление в Следственный комитет о якобы совершенном преступлении. 14 июля 2017 года было возбуждено уголовное дело. При этом переговоры “Юлмарта” с «проблемщиками» Сбербанка во главе с Максимом Дегтяревым и его фактическими замами Юрием Свистуновым и Яном Серебряковым о реструктуризации кредиторской задолженности не прекращались (документы есть в распоряжении редакции).
Адвокаты Костыгина отмечают очевидное фактическое влияние А1 и Васинкевича в процесс возбуждения уголовного дела. Ведь именно Михаил Васинкевич весной 2016 года «пробивал» получение кредита при содействии Алексея Мельникова (бывшего зампреда Северо-Западного Сбербанка). Он же активно участвовал в заключении кредитного договора, был одним из шести членов совета директоров “Юлмарта”, одобрявших кредитную сделку. И он же инициировал акционерный конфликт, ставший тем самым ковенантом, из-за которого банк получил возможность требовать досрочного погашения кредита.
О предвзятости в данном уголовном деле, полагают адвокаты Костыгина, свидетельствует и тот факт, что в заявлении Сбербанка о возбуждении уголовного дела Михаил Васинкевич – будучи самым крупным из акционеров компании, не упоминается совсем, а указываются другие четыре физлица “Юлмарта”. Кроме того, сразу после возбуждения уголовного дела были допрошены лишь сотрудники Сбербанка и свидетель Васинкевич. При этом в последующие месяцы до ареста Костыгина в октябре 2017 года никто из “Юлмарта” не был ни вызван, ни допрошен.
Эксперты о деле “Юлмарта”: за «подкрашивание» дают 176-ю
11 апреля 2018 года “дело Юлмарта” рассматривали на заседании Центра общественных процедур (ЦОП) «Бизнес против коррупции», куда обратился от имени Дмитрия Костыгина его адвокат – Ерлан Касенов. Экспертом ЦОП выступил Артем Чекотков, представляющий Московскую коллегию адвокатов “Князев и партнеры”. По его мнению, в деле «Юлмарта» наблюдается перевод гражданско-правового спора в уголовно-правовое русло, а в действиях самого Костыгина не содержится состава преступления, предусмотренного ст.159 УК РФ.
Эксперт Центра полагает, что теоретически, если встать на сторону следствия, то речь скорее могла бы идти о квалификации по ст. 176 УК РФ (Незаконное получение кредита). Кроме этого, Артем Чекотков не увидел необходимости помещения обвиняемого под домашний арест, а именно такая мера пресечения была принята Смольнинским районным судом Петербурга. При обсуждении присутствующие отметили тот момент, что
любая мера пресечения, связанная с помещением под арест, даже домашний, подталкивает систему к вынесению обвинительного приговора.
Комментируя квалификацию дела, Андрей Назаров, сопредседатель ЦОП, общественный омбудсмен по вопросам, связанным с незаконным уголовным преследованием предпринимателей, отметил также, что бизнес при получении кредитов сам потенциально создает неоднозначную ситуацию. Документы при получении кредитов делают более «красивыми», чем они есть. Надо доказать банку, что тебе деньги не нужны. Потому что, если скажешь, что нужны: банк не даст. Поэтому надо что-то «подкрасить». Коллеги поддержали позицию сопредседателя ЦОП, отметив при этом, что «за «подкрашивание все же дают 176-ю».
По итогам рассмотрения обращения Дмитрия Костыгина эксперты Центра решили взять его в работу по двум направлениям:
- под сомнение поставлена квалификация дела,
- а также обоснованность выбора меры пресечения.
“Гринмейл”: шантаж или рейдерство?
“Дело “Юлмарта” стало эталонным примером вхождения в российскую бизнес-действительность такого понятия, как гринмейл (англ. greenmail). В это понятие входит “набор действий по принуждению основных акционеров компании к выкупу акций, принадлежащих миноритариям, по более высокой цене, чем эти бумаги стоят на рынке.
Алгоритм прост: внутрикорпоративный конфликт – автоматическое требование досрочного погашения кредита – подключение правоохранительных органов, возбуждение уголовного дела – арест/домашний арест – захватчик с помощью шантажа получает превосходство в переговорах о покупке акций по завышенной цене.
И здравый смысл тут не работает. Ведь в том же деле “Юлмарта” есть два судебных акта, подтверждающих, что действия компании не нанесли убытка банку. Но несмотря на это, против одного из акционеров возбуждено уголовное дело.
И даже такая “мягкая” мера пресечения, как домашний арест, потенциально может вести к краху компании. Он значительно осложняет управлении предприятием и ведение переговоров с кредиторами и инвесторами.
На смену арестам в подобных историях должно прийти назначение залога: это сократит возможности для манипуляций со стороны недобросовестных участников процесса,
комментирует ситуацию бизнес-омбудсмен Борис Титов.
У Дмитрия Костыгина пока получается не допустить катастрофы. Несмотря беспрецедентное давление со стороны банков, акционеров и следственных органов, совладелец “Юлмарта” не намерен сдаваться и продолжает бороться с рейдерами в правовом поле.
Борис Титов: дело “Юлмарта” у нас на контроле
“Использование кредитных конфликтов в качестве рейдерских схем, действительно, становится все более частым явлением. Наиболее ярким примером является дело совладельца интернет-магазина «Юлмарт» Дмитрия Костыгина, которое находится у нас на контроле, – рассказывает Уполномоченный по защите прав предпринимателей при Президенте России Борис Титов:
“К сожалению, в условиях кризиса, который усугубляется волнами санкций, не всем владельцам бизнеса хочется перестраивать работу на новые рельсы, а тем более вкладывать средства в развитие. Они пытаются выйти из бизнеса, но с максимальной выгодой для себя. А как продать долю, если внешних инвесторов все меньше?
И тогда в ход идет шантаж по отношению к основному акционеру. Инициируются уголовные дела, само наличие которых резко осложняет действующие кредитные отношения основного акционера с банками. В итоге снежный ком растет, а основной акционер (в нашем случае Дмитрий Костыгин) ставится перед выбором – бороться или соглашаться на выкуп акций партнера по завышенной цене.
Сейчас он под домашним арестом, предпринимательская деятельность в таких условия имеет определенные ограничения, что еще больше осложняет поиск экономических методов выхода из конфликта”.
Выход из этого замкнутого круга бизнес-омбудсмен видит один – «декриминализацию» экономики – и предлагает алгоритм действий:
- внести прямо в УПК норму, по которой уголовные дела по экономическим статьям не могут возбуждаться при наличии действующего гражданско-правового договора, действительность которого не оспорена судом;
- при возбуждении дела по такой статье использовать меры чисто экономического воздействия.
