В мае 2018 года самолёт авиакомпании «Победа» в аэропорту Сургута совершал странные маневры на стоянке. Экипаж испытывал трудности с парковкой. Медики зафиксировали — летчики пьяны. Суд первой инстанции признал действия сотрудников аэропорта обоснованными. А вот 8-й апелляционный арбитражный суд в Омске определил ровно наоборот, – наказанию подлежат не пилоты, а те, кто вытащил их из-за штурвала. И логично это обосновал.
По решению суда прокуратура наказала аэропорт за то, что «повторное исследование выдыхаемого… воздуха проведено через 18 минут, в то время как пунктом 3.4.4 … предусмотрена необходимость повторного исследования через 20 минут». Пилоту не хватило 2 минут, чтобы протрезветь и снова за штурвал? На этом аргументы не заканчиваются: «нарушение правил управления воздушным транспортом не связано напрямую с употреблением лицом психоактивных веществ, поскольку указанное нарушение могло быть следствием иных причин (не только связанных с опьянением)». Проще говоря, суд установил, – пьяный ас криво рулит, не потому что нетрезв, а потому как стюардесса отвлекает или еще какие причины. Зачем же идти на такие правовые ухищрения? Предположим, если медосмотр признан незаконным, ни в каких списках и рейтингах «пьяных авиакомпаний и пилотов» ни пьяницы, ни их работодатель фигурировать не будут. И правда, летчиков уволили «по соглашению сторон». И что им помешает пить за штурвалом, зная, как легко, даже попавшись с поличным, выйти сухим из воды? И такое решение принимает не заштатный суд, а 8-й арбитраж, чья задача проверять законность судебных актов всех арбитражных судов Омской, Тюменской областей, ХМАО и ЯНАО.
Суд не может отличить преднамеренное банкротство от фиктивного?
Если решение о пьяных летчиках оправдывается четким соблюдением процедуры, значит, в этом суде можно искать соблюдения если не духа, то буквы закона? Следующий пример покажет, как этот суд способен удовлетворить иск даже в отсутствии прямых доказательств.
С 2015 по 2022 годы у тюменского банкрота — производителя пластиковых окон «ПФ Барс» сменилось пять(!) конкурсных управляющих. Новый управляющий решился на неординарный ход – привлечь к выплате долгов предприятия своего предшественника Ерлана Оспанова. А это ни много ни мало 270 млн рублей. Суд первой инстанции отказал. И дело пришло в 8-й арбитраж. Чтобы повесить на Оспанова долг, необходимо признать банкротство преднамеренным и обвинить в нем Оспанова, который был утвержден управляющим предприятия. На чаше весов оказались две правды. Одна – УЭБ и ПК УМВД РФ по Тюменской области уже провело проверку и ничего криминального не нашло. Вторая — экспертиза, которая на вопрос, «имеются ли признаки преднамеренного или фиктивного банкротства. ООО «ПФ «Барс», отвечает, «да, имеются признаки преднамеренного или фиктивного банкротства». При этом эксперт явно не понимает разницу между преднамеренным банкротством – ст.196 УК РФ и фиктивным банкротством – ст. 197 УК РФ. Насколько вывод, который не указывает какой именно вид банкротство имел в виду эксперт, соответствует закону о судебно-экспертной деятельности? Не имея возможности опровергнуть проверки УМВД, суд решил, что «сделки, повлекшие(…) невозможность удовлетворения требований кредиторов, имели место после вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (…) от 15.09.2016». А Оспанов ушёл с должности 21.09.2016. За эти шесть дней никаких сделок он не заключал.
Не беда! Можно признать Оспанова «лицом, контролирующим действия должника» – в этом случае он будет виновен в любом проступке компании, кто бы ей ни руководил. Об этом и просит истец, «не оспаривая факта отсутствия в материалах дела прямых доказательств фактического осуществления Оспановым Е.А. контроля за деятельностью должника». Отсутствие доказательств суд не смущает, но позволяет «суду констатировать наличие у арбитражного управляющего Оспанова Е.А., назначенного на эту должность арбитражным судом, признаков контролирующего должника лица».
И приготовьтесь: «он не может быть освобожден от субсидиарной ответственности при наличии доказательств, которые свидетельствуют о контроле деятельности общества». Но ведь в этом же решении написано, что доказательств нет! Представляете, например, в уголовном приговоре такой пассаж? Доказательств нет, но у подозреваемого признаки убийцы. Виновен.
И несколько слов о фундаменте, на котором стоит это удивительное решение суда – экспертиза «о наличии признаков» непонятно какого банкротства, порученной эксперту Цыганковой. «Имеющему опыт работы 25 лет». Давайте посмотрим. Экспертиза датирована 2017 годом. Вычитаем 25. Выходит, работает с 1992 года. А диплом получила в 2005 году. 13 лет работала судебным экспертом без высшего образования?! Чтобы вы понимали качество диплома. Получен в «Санкт-Петербургской академии управления и экономики». С тех пор этот коммерческий ВУЗ уже четыре раза сменил название. И ныне называется СПбУТУиЭ. Средний минимальный балл ЕГЭ для поступления — 35. Для сравнения, чтобы поступить в СпбГУ нужно 68 баллов. А диплом у Цыганковой «Менеджера» по специальности «Государственное и муниципальное управление», «что не соответствует требованиям, предъявляемым к компетенции судебного эксперта-экономиста», написано в рецензии на экспертизу. Рецензия на 16 листах перечисляет все ошибки экспертизы, и делает однозначный вывод: «Допущенные экспертом Цыганковой В.С. нарушения, делают Заключение(…) недопустимым доказательством в рамках гражданского дела».
Рецензия была получена уже после вынесения решения 8-м арбитражем. Теперь Оспанов пытается пересмотреть дело по вновь открывшимся обстоятельствам. Ведь на кону и репутация и внезапно возникший долг, который может превратить управляющего в банкрота.
