Лидеры Бизнеса Южной Африки (Business Leadership South Africa или BLSA) являются крупнейшей группой бизнесменов-лоббистов в стране. В последнее время они всё громче заявляют о растущем уровне коррупции и хищении государственных активов. По всей стране слышны опасения по поводу того, что коррупционные практики, особенно присвоение госресурсов, стали частью ведения бизнеса. Как организация, представляющая крупные компании ЮАР и местные филиалы международных корпораций, BLSA посчитала своим долгом вмешаться в политику. Именно поэтому профессор и колумнист Стивен Фридман (Steven Friedman) решил поговорить с исполнительным директором бизнес-объединения Бонангом Мохале (Bonang Mohale).
Стивен Фридман (СФ): Насколько хорошо Лидеры Бизнеса Южной Африки представляют частный сектор страны?
Бонанг Мохале (БМ): Организация представляет около 75% крупных компаний ЮАР. Естественно, их интересы не могут быть идентичными интересам малого бизнеса. Например, крупный бизнес может намного легче адаптироваться к обременительным государственным указам, которые постоянно поднимают издержки предпринимателей.
Однако, общего у нас гораздо больше, чем того, что нас разъединяет, – а именно, желание иметь законодательство, способствующее экономическому прогрессу и обеспечивающее верховенство закона. Сейчас доверие бизнесу ЮАР находится на рекордно низкой отметке, такого не было 30 лет, из-за факторов вне нашего контроля, но также из-за действий, которые мы можем контролировать, например, если правительство обеспечит стабильность в горнодобывающем и других секторах, это одинаково чудовищно для крупного и для малого бизнеса.
BLSA призвала своих членов изменить практики, которые могут негативно сказаться на экономическом прогрессе и инклюзивности.
СФ: Ваши члены действительно готовы к изменениям? Как вы планируете проконтролировать внедрение ими изменений?
БМ: Да, они готовы. За последний год Лидеры Бизнеса Южной Африки начали играть гораздо более активную роль в плане донесения требований бизнеса до правительства, формировании политики и открытого противостояния коррупции. Нам понадобились значительные ресурсы, чтобы достичь этих целей, и наши члены поддержали нас.
Они понимают всю важность проблем, с которыми мы пытаемся справиться, ведь мы пытаемся создать такой политический фон, на котором мы сможем вырастить экономику, создать рабочие места и обеспечить трансформацию.
Что же касается внедрения, то мы выразили своё видение в Контракте с ЮАР (Contract with South Africa), а также в нашей клятве целостности, в которой изложены наши бизнес-ценности. Мы ожидаем от своих членов приверженности им. Если они нарушают эти правила, они не могут быть членами. Мы продемонстировали приверженность контракту и клятве, приостановив членство трёх крупнейших корпораций: КПМГ (KPMG),Eskom и Transnet.
СФ: Вы временно отстранили от членства Eskom и Transnet, поскольку, по вашим словам, их поведение не соответствовало ценностям организации. Что вы хотели этим сказать?
БМ: Клятва целостности чётко объясняет, что мы приняли политику нулевой терпимости к коррупции. Существует множество очевидных (prima facie) доказательств того, что обе эти организации участвовали в коррупции. Им не удалось нас умаслить тем, что они осознали серьёзность обвинений и были настроены исправить свои ошибки. Поэтому приостановление их членства было необходимо.
СФ: Существует мнение, что Лидеры Бизнеса Южной Африки жёстко критикуют государственную коррупцию, но гораздо спокойнее относятся к экономическим преступлениям в частном секторе. Что вы об этом думаете?
БМ: Это неправда. Как только было обнаружено неправомерное поведение игроков частного сектора, их всегда привлекали к ответственности. Например, руководители строительной индустрии, которые участвовали в подтасовке голосования по выбору страны-хозяйки XIX Чемпионата мира по футболу ФИФА (World Cup) были уволены. Если брать недавние события, то существует дело КПМГ. Те руководители, которые отвечали за принятие решений, приведших фирму к скандалу, покинули компанию. А сама корпорация временно исключена из BLSA.
С другой стороны, правительство и госкомпании никому не отчитываются. Их руководители остаются безнаказанными. Коррупция – вещь неправомерная, где бы она не возникала, но мы должны противостоять подобной паразиту симметрии обсуждения коррумпированности государственного и частного сектора, как будто в Южной Африке проблемы в каждом из них одинаково серьёзные. К сожалению, сейчас мы имеем коррумпированное насквозь правительство. По сравнению с ним наш частный сектор чрезмерно законопослушен. Существует реальная разница.
СФ: Насколько далеко вы готовы зайти в своей антикоррупционной борьбе? Ведь некоторых из ваших членов признали виновными в узурпации уязвимых клиентов. Подвергаете ли вы их санкциям?
БМ: Лидеры Бизнеса Южной Африки накажут любого члена, чьё поведение противоречит нашим ценностям и вредит репутации бизнеса в целом. Повторюсь, наши ценности изложены в клятве целостности организации и Контракте с Южной Африкой. Если их совместить, то чётко прослеживается нулевая терпимость к коррупции, вера в то, что бизнес должен вести себя мужественно, быть целостным и последовательным, а также полная уверенность в том, что бизнес может стать силой добра.
Иногда компании совершают ошибки, это можно принять, если организация предпримет соответствующие действия для устранения проблемы.
СФ: Вы согласны с тем, что сами компании должны изменить то, как они ведут дела, если они хотят заслужить доверие общественности и веру общества в их антикоррупционную борьбу?
БМ: Да, мы согласны с этим. Сейчас явно существует “разрыв доверия” (“trust gap”) между некоторыми частями общества и бизнесом. Что-то можно объяснить незнанием. Но многое объясняется целенаправленной пропагандой лжи, как видно из кампании “Белая Монополия на Капитал” (White Monopoly Capital). Как мы все теперь знаем, это была ужасно расистская пропаганда, которая пыталась спихнуть вину за все беды Южной Африки на воображаемый белый как лилии частный сектор. Мы считаем, что именно эта линия атаки была использована для отвлечения людей от реальной проблемы, которая состоит в росте коррупции.
Конечно, корни недоверия лежат в нашей истории, поскольку многие до сих пор видят в предпринимателях коллаборационистов апартеида и лоббистов его наследия.
Однако, частично в том, как сейчас обстоят дела, виноваты сами компании, которые в некоторых индустриях вступают в сговор, чтобы обеспечить себе большую долю на рынке, а также выплачивают непомерно завышенные компенсации руководителям.
Тем не менее, бизнес является национальным активом, а не проблемой. Потому что в интересах каждого обеспечение того, чтобы южноафриканская общественность лучше понимала бизнес, а также восстановление его репутации в целом.
Бизнес должен доходчиво объяснить и продемонстрировать свою принадлежность обществу, а не своё противостояние ему. Ведь у нас общие цели и общее видение, особенно в том, что касается борьбы с безработицей, неравенством и бедностью.
Бизнес также должен помочь обществу понять, что серьёзнейшими проблемами страны являются не те, что лежат на его пороге. Конечно же, есть вещи, которые компании могут делать лучше, но гораздо большей проблемой является хаос, созданный благодаря захвату государства, а также некачественной политике, разработке и внедрению неправомерных законов.
Источник: The Conversation.