Ветеран угандийской политики, бывший министр связи (ICT) и член парламента от Северного Округа Самиа Бугве (Samia Bugwe North) Аггрей Авори (Aggrey Awori) утверждает, что президент страны Йовери Кагута Мусе́вени (Yoweri Museveni) обязан обуздать коррупцию и этнический фаворитизм, в котором погрязло нынешнее правительство Уганды. Иначе, предупреждает эксперт, африканскому государству угрожает геноцид.
Журналист Бейкер Батте Луле (Baker Batte Lule) поговорил с Авори о 32-летнем правлении партии “Национальное Движение Сопротивления” (NRM), а также узнал у политика, почему он после более, чем 20 лет противостояния Мусевени решил поддержать правителя.
Авори также рассказал об очевидном разделении страны по принципу север-восток и центр-запад, которое привело к доминированию одних и тех же людей в частном и общественном секторах. По мнению политика, такая социальная нестабильность способна привести к геноциду, поскольку маргинальные группы могут начать сражаться за свой “кусок национального пирога” с оружием в руках.
Международный антикоррупционный портал публикует первую часть интервью Авори.
Как бы вы описали Уганду до 1986 года?
Сразу же после получения независимости Уганда стала быстро развивающейся страной. Мы унаследовали от британцев очень жизнеспособную экономику. Да, развитие инфраструктуры было медленным, но людям удавалось нормально жить. Кофе, хлопок и медь были на пике, особенно при правлении Аполло Ми́лтона Обо́те Опето (Obote I).
Но когда пришёл Да́да У́ме И́ди Ами́н (Amin), всё начало меняться. Было ненадлежащее госуправление, экономика рухнула. Когда Амина свергли, наступила новая фаза госуправления, поскольку все считали, что они были правильными кандидатами в лидеры.
После выборов 1980 года группа во главе с Мусевени опротестовала результаты голосования и ушла в подполье, что ознаменовало новую фазу политической нестабильности, приведшей в 1985 году к военному перевороту Тито Лутуы Окелло (Tito Lutwa) и Базилио Олара-Окелло (Bazilio Okello). Однако, это каким-то образом зарядило Национальную Армию Сопротивления (NRA), которая в течение года заняла Кампа́лу (Kampala).
На ваш взгляд, была ли обоснованной партизанская война 1981-1986 годов?
Я слышал, как Мусевени сказал, что он ушёл в подполье, потому что выборы были несправедливыми; они были подтасованы Народным Конгрессом Уганды (UPC), возглавляемым Оботе. Но некоторые из нас, кто знал его до того, как он ушёл в подполье, не думали, что он сделал это из-за выборов.
Выборы 1980 года были всего лишь отправной точкой его амбиций стать президентом, а также направить Уганду по определённому пути. Поэтому, я бы сказал, что, вне зависимости от того, была она обоснованной или нет, там было много личных амбиций со стороны Мусевени.
Если бы не было проблем с Национальным Фронтом Освобождения Уганды (UNLA/F), я сомневаюсь, что Мусевени смог бы прийти к власти в 1986 году. Те из нас, кто чутко следят за происходящим в политике, знают, что начало свержению правительства второго срока Оботе (Obote II) положила внутренняя борьба лидеров племён Ачоли (Acholi) и Ланги (Langi).
Когда вы впервые встретили Мусевени?
Впервые я встретил его в 1969 году, когда он только закончил учёбу в Дар-эс-Сала́ме (Dar es Salaam). Он пришёл в правительство и вступил в администрацию президента, а я в те времена руководил Телевидением Уганды (Uganda Television).
Некоторые люди говорили, что Мусевени был шпионом, что он был сотрудником Отдела Генеральной Службы (General Service Unit) Кении, но я в этом сомневаюсь. Отдел Генеральной Службы спонсировал огромное количество чисто научных исследований и сбора информации, но академической работы было гораздо больше, чем разведывательной. Мусевени гораздо больше интересовала подготовка к выборам 1971 года, которые обещал Оботе.
Как бы вы описали Мусевени, которого увидели в 1969 году?
В то время ему симпатизировали многие молодые люди, поскольку он склонялся к социализму; он был бескомпромиссным маркси́стом (Marxist), и это стало залогом его популярности. В 1980 году вы могли видеть, что государство целенаправленно не давало ему победить.
Иначе с какого перепугу Народный Конгресс Уганды пытался способствовать победе кандидата от Демократической Партии (DP) Самуэля Кутесы (Sam Kutesa)и добивался поражения Мусевени, который склонялся к политике UPC? Таким образом, если говорить откровенно, Мусевени уже был идентифицирован, как тот, кого нужно убрать из политики.
Считаете ли вы, что Уганда выиграла от прихода к власти NRM?
Система управления, которую внедрили NRM, выглядела, как компромисс между различными политическими игроками. Единственной её отличительной чертой было то, что вам не разрешалось демонстрировать истинные намерения вашей партии.
Это было беспартийное правительство, но, очевидно, это было однопартийное государство. Я предполагаю, что целью было уничтожение других политических партий. В шестом парламенте мы агитировали за возвращение политических партий, но когда они вернулись, многие люди не стали заново вступать в ряды своих бывших политических соратников, за исключением некоторых из нас, чьё сердце навсегда осталось в Народном Конгрессе Уганды.
После возвращения политических партий, именно тогда мы получили настоящее правительство NRM. Север и часть запада противостояли NRM; у нас было несколько сражающихся между собой групп. Я должен сказать, что это стало началом конца для северной Уганды.
Даже сегодня север по-прежнему страдает от последствий войны между NRA и пособниками предыдущих режимов. Если вы сравните с предыдущими режимами, как сейчас дела у Уганды; я бы сказал, что север пережил серьёзный откат назад в экономике и политике. Должен признать, что это превратилось в противостояние Народностей Банту (Bantu) говорящим на Нилотских языках (Nilotics), борьбу между Баганда-Банийянколе (Baganda-Banyankole) и Южными Луо (Luo).
Именно поэтому вы не сможете найти в этом правительстве достаточно людей, говорящих на Луо, как некоторые любят шутить; то, что мы сейчас имеем в Уганде – Бантуста́ны (Bantustan – концентрационные лагеря в ЮАР в эпоху апартеида). Север и большая часть запада остались не при делах, и это подтверждают недавно собранные экономические показатели.
В чём, по вашему мнению, потерпела неудачу NRM за 32 года правления?
Коррупция. NRM потерпела разгромное поражение в борьбе с коррупцией. Они должны что-то сделать, и если не сделают, то это может привести к геноциду, гражданской войне между урвавшими и изолированными от кормушки. Это противостояние сейчас реально переросло в этнический конфликт, потому что богатейшие люди страны родом с запада и из центра, а беднейшие живут на востоке и на севере.
Это не политическая полемика, а подтверждённое отчётом экономической комиссии утверждение. Противостояние начинает просачиваться в социальную сферу, включая образование и здравоохранение. Школы на севере и востоке не получают финансирования, тогда, как школы в центре чувствуют себя прекрасно, и учителя бегут туда с востока. Посмотрите на происхождение постоянных секретарей. Фактически все главы региональных отделений полиции – Банийянколе; это очень опасно.
Имеет ли значение происхождение кого-то или же мы оцениваем его способность служить?
Имеет, и большое. Вы должны понимать людей, с которыми вы работаете. Во-вторых, когда я пропускаю вас и даю работу другому человеку просто потому, что он принадлежит к моей этнической группе, как это заставит вас себя почувствовать? Этническая принадлежность играет большую роль в госуслугах, возможно, это объясняет, почему север и восток оказываются не при делах, потому что народности не имеют отношения к процессу принятия решений.
Можете ли вы привести пример наибольшего успеха NRM?
Я должен сказать комплимент Мусевени за то, что он использовал международную экономическую ситуацию в интересах Уганды. Он сделал возможным приход инвесторов, которые поставили страну на ноги.
Сейчас у нас есть такая вещь, как мобильные деньги. Он создал благоприятную для подобных инвестиций среду. Он также сделал всё, что мог, в плане инфраструктуры, включая дороги, и теперь у нас развивается электрификация, хотя я слышу, как люди шепчутся, что какой смысл давать им асфальтированную дорогу в регионе, где никакой экономической активности нет?
Почему бы вам не вложить эти деньги в другие государственные услуги? Но, когда вы проанализируете, вы увидите, что это параллельные ходы; вам настолько же нужны больницы, насколько вам нужна хорошая дорога.
Более двух десятилетий вы были в оппозиции к NRM, хотя в те времена многие говорили, что она действительно служит интересам угандийцев. Однако, потом вы согласились прийти в их правительство. Чем было обосновано такое решение?
Вы не можете повлиять на вещи, если вы не занимаете влиятельный пост; вы не можете. Вы приходите в кабмин, где вы можете представлять интересы своих людей. Например, мне удалось добиться муниципалитета для моего региона. Как и когда я вошёл в шестой парламент, чтобы повлиять на получение округом Бусия (Busia) грантов. Таким образом, когда вы в правительстве, вы можете повлиять на множество вещей.
Источник: The Observer.
