Зимой 2018 года в ходе обысков «ДЦ Уренгой» сотрудники СК ЯНАО незаконно изъяли наличные из всех сейфов, какие нашли в здании, игнорируя информацию, кому принадлежат деньги. «Маски-шоу» вскрыли сейфы не только организации, деятельность которой расследовал комитет, но и сейфы компаний, арендовавших офисы в ДЦ. Под горячую руку попали питерские фирмы «Топ-Ойл» и «СПБ-Ойл», у которых следствие изъяло 14 402 520 и 14 500 000 рублей соответственно. Десятки миллионов, предназначавшихся на заработную плату сотрудников, следствие оформило как вещественное доказательство по уголовному делу, к которому питерцы никакого отношения не имели.
Дальше начинаются невероятные приключения миллионов. Их неоднократно арестовывают и освобождают, признают вещественными доказательствами то в одном, то в другом уголовном деле, они становятся предметом спора в шести (!) судах. Банкноты путешествуют сотни километров по Крайнему Северу, превращаются из наличных в безналичные, перемещаясь из камеры хранения вещественных доказательств на депозит в коммерческом банке. В их судьбе приняли участие десятки людей. А когда в суде адвокат подал ходатайство ознакомиться с этими «вещественными доказательствами», то получил отказ. Основные действующие лица истории – следователь Михаил Патрик, руководитель отдела по расследованию особо важных дел Александр Сэротэтто и его заместитель Эдгар Серопян.
В 2018 году суд ЯНАО встал на сторону предпринимателей и постановил арест 29 миллионов отменить. Однако СК вновь пытается арестовать миллионы, обращаясь в суд с ходатайством, в котором «забывает» указать, что предыдущий арест на эти деньги был отменен по решению суда. Попытка была неудачной. В конце концов, ведший это дело следователь Михаил Патрик закону подчинился, по его постановлению деньги должны были быть возвращены. Однако, вмешался непосредственный начальник Патрика, руководитель отдела по расследованию особо важных дел Александр Сэротэтто. Постановление подчиненного отменил и денег питерские бизнесмены так и не дождались. Нужно отметить, что следователь Михаил Патрик, не дожидаясь конца этой истории, уволился из Ямальского СК и уехал на Дальний Восток. А Салехардский городской суд в 2019 году установил: «Вынесенное Сэротэтто постановление не отвечает положениям ч.4 ст.7 УПК РФ, в силу которых постановление должно быть законным, обоснованным и мотивированным». Более того, суд уже персонально на Сэротетто возложил «обязанность устранить допущенные нарушения». Проще говоря, вернуть чужие деньги, чего сделано не было.
В феврале 2020 года накопившиеся к СК вопросы прозвучали в Салехардском городском суде. Приводим избранные места из протокола открытого заседания:
Вопрос председательствующего: Судебное решение на основании которого бездействие должностных лиц СУ СК РФ по ЯНАО признано незаконным, оно было изменено или отменено или признано незаконным?
Представитель следственного органа Серопян: – То решение, о котором вы говорите Ваша честь, оно не отменено.
Вопрос председательствующего: Почему оно не исполнено?
Представитель следственного органа Серопян: Фактическое исполнение его невозможно…
В конце концов, судья поставил вопрос ребром: «…деньги были изъяты наличными. Вы эти деньги в какой-то суд направили в качестве вещественных доказательств, в коробках, в сумках, где деньги?» Где деньги, Эдгар Серопян не указал. Тогда вопрос повторил уже не судья, а адвокат «СПБ-Ойл»: «где денежные средства, которые изъяты, где они находятся сейчас?»
Представитель следственного органа Серопян: – …Вам что, надо сказать в каком сейфе, код от сейфа?
Вопрос заявителя-адвоката Завадского: Почему не отвечаете на мой вопрос?
Представитель следственного органа Серопян: – …Я не желаю отвечать на вопрос.
В итоге суд напрямую обязал начальника отдела Сэротэтто и лично руководителя СК ЯНАО Александра Егорова исправить нарушения. Но деньги и на этот раз остались в комитете. Причем Сэротэтто, уже после того, как его бездействие было признано незаконным, покинул Ямал. А место Сэротэтто занял Серопян, но его фамилии нет в списке лиц, обязанных судом вернуть наличные.
То есть по суду обязан исправить это Александр Егоров. А на сегодняшний день переписку по деньгам ведет Серопян, которого суд ни к чему не обязывал. Серопян – фигура известная. Начинал он во Владимирской области, где впутался в историю с преподавателями местного университета.
Дело о взятках в ВлГУ – заказное?
О несоответствующем поведении Серопяна стало известно Александру Бастрыкину – заявители рассказали ему во время личного приема, откуда его «сослали» в Надым, а затем «спрятали» в окружном управлении. Глава СУ СКР по ЯНАО Андрей Егоров сам утверждал его на должность.
Итак, судья Снайдерман и адвокат Завадский задали очень простой вопрос, где деньги? Почему же Эдгар Серопян не смог или не захотел ответить на него. Попробуем разобраться.
Начнем с того, что такая сумма не иголка, чтобы потеряться. Всего было изъято 27 460 купюр. Вес одной банкноты около 1 грамма. То есть следователи унесли 27 килограммов денег. Где же эти четверть центнера купюр? В постановлении о признании и приобщению к уголовному делу вещественных доказательств, подписанному старшим лейтенантом юстиции Менщиковым 13 февраля 2018 написано: «хранить в камере вещественных доказательств отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета». Почему же Эдгар Серопян не сказал судье, адрес хранения 27 килограммов наличных? Возможно потому, что в протоколе наложения ареста на имущество, составленное майором юстиции Михаилом Патриком, 24 июля 2018 года указано: «денежные средства находятся на хранении в банке ПАО «Газпромбанк» на депозитном счете».
В июне 2020 года Эдгар Серопян в ответ на адвокатский запрос выдал третий вариант: «вещественные доказательства в виде денежных средств сданы в финансовое подразделение следственного органа СК РФ по ЯНАО, а также в части внесены для хранения в кредитную организацию».
При этом он ссылается на п.26 и п.27 ведомственного приказа. Открываем приказ. Действительно, купюры «если их индивидуальные признаки имеют значение для доказывания, должны храниться в упакованном виде в металлическом шкафу». А если внешний вид не важен, то их можно зачислить на счет. Получается, сотрудники СК перебрали 27640 купюр? Выбрали особенные банкноты, которые важно предъявить в суде, а остальные перевели в безнал? Но, в июле 2018, если верить СК, банкноты внесли на депозитный счёт в ПАО «Газпромбанк». То есть в 2018 году вся сумма была безналичная. По документам СК выходит, часть этих денег обналичили и положили в камеру хранения. Если вы вносили деньги на депозитный счёт, а потом снимали их, вы знаете, что банк принимает одни купюры, а выдает другие. Получается, в камере хранения лежат не те купюры, которые изъяли? Как смогли отобрать банкноты для хранения в камере вещдоков? Вопросов больше чем ответов.
Итак, восстанавливаем маршрут денег на основе документов СК: в феврале ценный груз перевозят на 500 километров западнее места изъятия, – в камеру хранения в Салехард. К июлю того же года они из наличных превращаются в безналичные, помещаются на депозитный счёт. В 2019 году часть денег с банковского счета сняли, обналичили и опять отвезли в СК. Зачем? Похоже на ситуацию в фильме «Зелёный фургон», где милиционер Грищенко принимал и выдавал во временное пользование гражданам вещественные доказательства. Однако жизнь не комедия. Вообще то, ст. 82 УПК п.4.1 – хранение вещественных доказательств однозначно говорит, – деньги «после производства необходимых следственных действий фотографируются или снимаются на видео- или кинопленку и:
а) возвращаются их законному владельцу в порядке, установленном Правительством Российской Федерации». Оставить их в комитете можно лишь в случае неустановления владельца или невозможности возврата. Владельцы напоминали о себе чуть ли не каждый день. Почему просто не сфотографировать купюры и не вернуть их обратно? Имея при этом на руках четыре(!) решения суда, признающие незаконным невозврат этой суммы.
Пока силы юристов питерских компаний были направленны на тяжбу с СК, образовавшаяся дыра в балансе привела к возникновению задолженностей перед контрагентами, что сделало компании легкой мишенью для рейдерских атак. Закончилось всё тем, что учредителям пришлось продать доли в компаниях. В 2020 году работники предприятий потеряли терпение и их требования погасить долги по зарплате стали причиной начала процедуры банкротства. Так вышло, что в период антиковидных ограничений и западных санкций бизнес без денег оказался в банкротстве. Теперь уже временный управляющий «СПБ-ОЙЛ» Бауржан Куштаев в 2021 году обращается к СК с просьбой предоставить сведения по изъятым денежным средствам и тому, как СК исполняет решение суда, вступившее в законную силу. В ответ Серопян написал очень любопытную фразу:
Из ответа Серопяна: «По вопросу определения судьбы изъятых денежных средств, которые по Вашему мнению, имеют отношение к деятельности ООО «СПБ ОЙЛ», Вам необходимо обратиться…» да, обратится к судье! Из этого ответа следует, что принадлежность денег это не доказанный в суде факт, а личное мнение управляющего. На сегодняшний день уголовное дело в отношении третьего лица уже завершилось, помех для возвращения 27 килограммов наличных нет. Пока временный управляющий ждет очередного ответа от СК.
Бауржан Куштаев, конкурсный управляющий «СПБ ОЙЛ»: У меня законное требование – возвратить денежные средства в конкурсную массу ООО “СПБ ОЙЛ”! Есть три решения суда о возврате средств, вступивших в законную силу. Они до сих пор не исполнены. Первое решение суда вступило в законную силу почти пять лет назад. Главное, нет понимания, где находится эта сумма. Есть три документа СК, которые противоречат друг другу. Согласно одному их поместили в хранилище улик. По-другому они на депозите. По третьему сумма частью в хранилище, частью в банке. Если СК положил их на депозит в банк, то с какой целью? И насколько это соответствует действующему законодательству? И как быть с этими процентами, а это серьезная сумма. В любом случае, по закону эти деньги должны быть возвращены. Это те деньги, которые в свое время должны были пойти и на выплату зарплат. Это был удар по компании, который спровоцировал банкротство.
Это дело также прокомментировал доцент кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора Юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, кандидат юридических наук Дмитрий Чекулаев.
В ходе обыска следователь вправе изъять любые предметы, если они имеют отношение к делу. Мы видим парадоксальную ситуацию: в феврале 2018 года в арендуемых сторонними организациями части помещений офисного центра изъяты наличные, не имеющие никакого отношения к делу. Однако после установления данного обстоятельства, после вступления решения суда об отмене ареста в законную силу, наличные денежные средства не выданы органом следствия их собственникам – арендаторам помещений до настоящего времени. По надуманным основаниям не исполнены даже четыре постановления суда, которых никто не отменял, они бездействие представителей СК признают незаконным. Причем пострадали не только предприниматели – эти деньги предназначались для выплаты заработной платы рядовым сотрудникам.
Редакция будет следить за развитием ситуации.
