Восьмидесятиоднолетний профессор Там Дэвид-Уэст (Tam David-West) служил министром при двух военных диктаторах Нигерии: в 1984-1985 годах Министром Нефти (Minister of Petroleum Resources) при генерале Мохаммаду Бухари (Muhammadu Buhari) и в 1986 году Министром Горнодобывающей Промышленности, Энергетики и Стали (Mines, Power and Steel) при генерале Ибрагиме Бабангиде (Ibrahim Babangida).
Вирусолог, который по-прежнему живет в квартире в академгородке Ибаданского университета (University of Ibadan), вспоминает, как ему удавалось читать студентам лекции по медицине, хотя у него не было трех ключевых щдля этой науки дисциплин, – биологии, химии и физики, – в школе. Кроме того, Дэвид-Уэст рассказывает о своих мучениях на службе у Бабангиды, а также о восстановлении страны после военных конфликтов и о своей надежде на светлое будущее в Нигерии. Международный Антикоррупционный Портал публикует первую часть интервью Дэвида-Уэста.
Вы из штата Риверс (Rivers State), но создается впечатление, что Ибадан (Ibadan) стал вашим постоянным домом, что вы неразлучны. Каким образом возникла настолько сильная связь?
Да, я родился в штате Риверс, в моем роду есть люди из племени Иджау (Ijaw) и из племени Калабари (Kalabari). Мое полное имя – Тамуноеми Дэвид-Уэст (Tamunoemi David-West), а моего отца звали Сокари Дэвид-Уэст (Sokari David-West). Тамуноеми означает “Есть Бог”, а имя моего отца “Сокари” означает “Я смотрю на небеса”.
В 1956 году я поступил на бакалавриат Унивеситетского Колледжа в Ибадане, ныне он называется Ибаданский университет, который дал мне множество академических наград. Теперь вы видите истоки нашей связи.
Тогда в стране был всего один университет и всего один общенациональный экзамен, который нужно было сдать, чтобы поступить. По всей стране отбирались 10 лучших кандидатов, которые получали стипендии Университетского Колледжа Ибадана. Я был один из десяти лучших и получил от университета грант на полное покрытие стоимости обучения медицине за рубежом.
Примечательно, что в старших классах у меня не было точных наук. И когда мы сдавали промежуточные экзамены на бакалавриате, я провалил все три естественнонаучных предмета, – биологию, физику и химию. Тогда я пошел к декану факультета наук, господину Бивансу (Mr Bevans), валлийцу, который пообещал оформить мне федеральный грант, чтобы я мог уехать из страны.
Он был очень добр ко мне. Он взял мое досье и повез в Лагос (Lagos), и они дали мне федеральный грант. Тогда я покинул страну и переехал в США. В Соединенных Штатах Америки я учился в трех университетах. Я начал учебу в Университете штата Мичиган (Michigan State University), потом перешел в Йельский Университет (Yale University) и закончил в Университете Макгилла (McGill University). Самое интересное, что когда в 1985 году я стал министром при генерале Мохаммаду Бухари, декан факультета наук Биванс, который уже вернулся в свою страну, Уэльс, увидел меня по телевизору и нашел в Нигерии.
У вас не было знаний по трем необходимым для поступления предметам, но вы говорите о каком-то досье, которое Биванс отвез в Лагос, что помогло вам получить грант. О чем речь?
Это – очень серьезный момент в моей биографии. Я не учился естественным наукам, но многие люди об этом не знают. Когда в 1955 году я приехал в Ибадан в качестве техника, я пришел к декану факультета ботаники, Сэму Сонгу (Sam Song), декану научного факультета Бивансу и декану физического факультета Александру (Alexander). Я сказал им, что у меня не было естественных наук в старших классах, но теперь я хотел бы заняться наукой.
Они были очень добры ко мне и крайне организованы. Они прикрепили ко мне бакалавров, изучавших эти предметы, чтобы те начали обучать меня. Так я сдал три ключевых научных дисциплины в формате A-level (выпускные экзамены британской школьной системы). Мои преподаватели подготовили меня к кембриджскому экзамену на получение сертификата. В итоге я получил высший бал по всем трем предметам. Так я стал ученым.
Вы дважды были министром в секторах, которые считаются “сочными”. По идее, вы должны были обзавестись особняками в районах для богатых. Так почему вы выбрали остаться в этом спартанском жилище в академгородке?
Я живу в академической среде с 1955 года. Я люблю ее, потому что она гарантирует вам свободомыслие. У вас может не быть денег, зато есть уважение.
Неужели у вас нету собственного дома?
У меня нет дома. Я по-прежнему строю свой дом в Порт-Харкорте (Port Harcourt). Если вы поедете в Порт-Харкорт, вы увидите там мой дом. Подрядчик обманул меня. Прошло уже девять лет, а здание так и не достроено. А знаете ли вы, что у Бухари нет дома в Абудже (Abuja)? У него есть дом в его деревне Дауре (Daura), и это человек, который когда-то уже был президентом и министром и занимал множество постов. Если вы поедете в Порт-Харкорт и найдете мой дом, вы увидете, что я на нем написал. Надпись гласит “Тамуна Сакиваре” (“Tamuna Sakiware”), что дословно означает “Дом, который будет построен, когда Бог того захочет”.
Почему вы не построили себе дом, когда служили в правительстве?
Вообще-то, нефтяные компании хотели построить мне дом, но я отказался. Я не хочу упоминать их названия, чтобы не позорить их. Король однажды попросил их спросить меня, что бы я хотел, чтобы они сделали для меня, но я ответил, что ничего.
Вы были министром нефти при генерале Бухари и министром горнодобывающей промышленности, энергетики и стали при генерале Бабангиде. Можете ли вы поделиться опытом работы с двумя лидерами?
Бухари назначил меня министром нефти, а когда Бабангида стал главой государства, он вновь сделал меня министром нефти, но потом перевел в министерство горнодобывающей промышленности и стали.
Во-первых, лидерство имеет значение. Бабангиду невозможно в этом плане сравнивать с Бухари. Я заявляю это со всей ответственностью. Бухари и Бабангида – абсолютно разные люди. Бухари чист. Я могу поклясться чем угодно, что Бухари абсолютно чист, и я не умру. А вот о Бабангиде я такого не могу сказать. Я не могу поручиться за него, но не потому что он посадил меня в тюрьму, а потому что таковы факты. У Бухари есть положительные черты характера, моральные качества, которых Бабангида лишен.
Что касается государственного правления, то здесь Бабангиду вообще нельзя никак сравнить с Бухари. Например, если вы в 9 утра дадите Бухари докладную записку, то к 12 дня он позвонит вам и скажет, что закончил ее читать. Если вы дадите ту же записку Бабангиде, то пройдет неделя, а он так ее и не прочтет. У меня множество примеров. Что бы я ни сказал, я беру за это ответственность и могу это доказать.
Другой пример, если Бухари что-то говорит вам, можете верить ему на слово. Но если Бабангида что-то говорит вам, не стоит этому верить. Я хочу процитировать слова бывшего президента Мэтью Олусегуна Арему Обасанджо (Obasanjo): “Когда Бабангида говорит вам “доброе утро”, внимательно посмотрите на свои часы и проверьте, а действительно ли сейчас утро”.
Давайте я приведу пример. Крис Аньянуу (Chris Anyanwu) была потрясающей журналисткой. Многие люди считали, что у нас с ней были любовные отношения, но у меня с ней никогда ничего подобного не было. Тогда она освящала нефтяную промышленность. Я восхищался ею как профессионалом и репортером с фантастической энергией. Никогда романтически.
Почему я об этом рассказываю? Когда Рилвану Лукман (Rilwan Lukman) сменил меня на посту министра, Крис Аньянуу позвонила мне и сказала, что они хотят перевести ее из отдела освещения энергетики, потому что они думают, что этот пост позволил ей быть рядом со мной. Я пошел к Бабангиде и сказал ему, что она – лучший обозреватель энергетического сектора в Нигерии и что я слышал, что ее хотят перевести в другой отдел.
Бабангида ответил, что я должен сказать ей, что никто не сможет ее заменить. Ну, я сказал Крис: “Я только что вышел из кабинета президента, и он заверил меня, что никто не сможет перевести вас из энергетического отдела, потому что лучше вас в Нигерии для этого отдела не найти”.
Крис Аньянуу ответила: “Сэр, зачем вы утруждали себя этим вопросом?”. Она сказала, что куда бы ее ни послали, она отправится туда со своим талантом. Можете ли вы поверить, что на следующий день Крис Аньяну перевели в другой отдел? Но если бы Мохаммаду Бухари сказал мне, что ее никогда никуда не переведут, она бы так и работала в этом отделе. Я повторюсь, что бы я ни сказал сейчас, я беру полную ответственность и могу это доказать.
Еще один пункт, по которому невозможно сравнивать двух лидеров, это Нигерийская Национальная Нефтяная Корпорация (Nigerian National Petroleum Corporation) и другие государственные ведомства, при Бухари они были гораздо более дисциплинированными, чем при Бабангиде. Поэтому их невозможно сравнивать.
Вы настаиваете, что можете поручиться за Бухари, но сегодня мы слышим о нецелевом расходовании ресурсов даже при его правлении.
Я говорил ему раньше и говорю сейчас, что некоторые члены его кабмина ему не подходят. Они не разделяют его принципов. И я сказал, что не знаю, работают ли они на него или на себя. Он не может полностью контролировать некоторых из них. Я думаю, что главная ошибка нашего народа в том, что они вымазывают Бухари той же грязью, в которой измазаны те, кто с ним работает. Если у кого-то из тех, кто с ним работает сомнительная репутация, не нужно винить в этом Бухари или осуждать его за это.
Каким запоминающимся опытом службы министром вы можете поделиться?
У меня множество историй, но давайте я поделюсь с вами вот этой. Однажды мне досталась конфиденциальная информация касательно нефтяной промышленности о том, как кое-кто обманывал Нигерию, будучи в сговоре с белой женщиной. Я сообщил Бухари, что эта дама когда-то уже покинула нашу страну с нашими миллионами и что она вернулась в нашу страну, чтобы снова забрать наши нефтяные прибыли. Я сказал ему, кто с ней спит.
Спустя неделю я так ничего и не услышал от главы государства. Я снова пошел к нему и напомнил об этой ситуации. Тогда он приказал своему адъютанту, полковнику Мустафе Джоколо (Mustapha Jokolo), который потом стал эмиром, выследить ее. Бухари спросил меня, откуда я получил информацию. Я сказал ему, что, хотя у него есть его Национальное Агентство Безопасности (National Security Organisation), у меня тоже есть мое ТАБ. Когда он спросил меня, что означает “ТАБ”, я сказал “Там Агентство Безопасности”.
Поэтому для меня, у Бухари нулевая терпимость к коррупции. В одной из книг, написанных мной о Бухари, которую я назвал “Кто такой генерал Бухари?”, я говорю, что если бы мой отец был соперником Бухари, я бы сказал ему, что буду работать против него и голосовать за Бухари.
Что вы ощущаете каждый раз, когда вспоминаете, как Бабангида со скандалом снял вас с министерского поста, как будто бы за ужин с белым человеком?
Даже не за ужин и чаепитие с Ойинбо (Oyinbo – так в Нигерии называют белых людей). Он сделал со мной самую идиотскую вещь.
А что насчет истории с золотыми часами?
Полный идиотизм. Бабангида может быть таким мелочным в своей злобе. Я оставляю Бабангиду на суд его совести и Бога. Я сказал Бабангиде, что он не только говорил обо мне не имеющие отношения к действительности вещи, но и вел себя глупо и зловредно. Но, знаете ли вы, что нет худа без добра? Библия учит нас, что все в итоге складывается наилучшим образом для тех, кто любит Бога. Если люди делают вам что-то плохое, оставьте это Богу, и он укажет вам, что в этом есть что-то хорошее. Я счастлив, что Бабангида сделал это со мной.
Почему я так сказал? Если министры нефти могли соглашаться на взятки, были бы это взятки в виде наручных часов и чашки чая? Как глупо! За месяц до того, как я стал министром при Бабангиде, кое-кто пришел ко мне со взяткой в $5 млн, потому что ему просто была нужна моя подпись. Он сказал, что есть документ, который должны были подписать до того, как президента Шеху Усмана Алию Шагари (Alhaji Shehu Shagari) свергли и что только министр может его подписать.
Я сказал ему, что никогда не подпишу документ, даже если он принесет $100 млн. Я ясно дал ему понять, что даже если он принесет все деньги Центробанка, я не стану подписывать, потому что мое имя ценнее всех миллионов.
Источник: Daily Trust.
