Госзакупки – это феномен: коррупция может быть полностью узаконена, придраться не к чему, а коррупционный факт свершен. Ситуация сложная, но ее можно изменить. И у представителей гражданского общества есть решения.
Задача номер один
Повышение эффективности противодействия коррупции при осуществлении государственных и муниципальных закупок – одна из ключевых задач, поставленная президентом России перед органами власти. Но механизм решения до сих пор не проработан. В прошлом году, подписывая Национальный план противодействия коррупции, Владимир Путин включил в борьбу с коррупцией в госзакупках даже Верховный суд России, поручив ему провести анализ практики по этому вопросу.
Понимание проблемы есть, к работе подключены правительство РФ, МВД РФ, прокуратура, Федеральная антимонопольная служба.
Решения есть и у представителей предпринимательского сообщества и тех, кто защищает их интересы. Именно предприниматели больше всего страдают в сложившейся ситуации. И еще государство. Ведь отдавая откат, приходится экономить на качестве оказываемых услуг.
Коррупция без коррупции
Основная сложность заключается в том, что большинство закупок с коррупциогенными факторами внешне абсолютно законны. Это отрезает путь надзорным и контрольным органам.
«Если есть признаки того, что закупки проводится в интересах определенной фирмы, ограничивается конкуренция, то документ о закупке может быть признан коррупциогенным. Само по себе это не влечет юридических последствий напрямую, но может служить основанием для обращения в ФАС или прокуратуру, соответственно, закупка может быть отменена», – говорит главный редактор журнала «Вестник антикоррупционной экспертизы» Александр Коробкин.
Выявить коррупциогенные факторы помогает полный анализ документов закупки, однако антикоррупционные эксперты, специализирующиеся как раз на этом, лишены возможности проводить экспертизу документов закупок. По закону об антикоррупционной экспертизе проводится экспертиза только нормативных правовых актов и их проектов.
Организация, конечно, может обратиться к независимому антикоррупционному эксперту и провести экспертизу документов закупки, причем не только по методике Минюста, которая содержит узкий перечень факторов, рассчитанных как раз на нормативные акты.
«Сложно сказать, будет ли это основанием для обращения в ФАС, – продолжает Коробкин. – госучреждение заказывает очистители воздуха, их поставляет большое количество магазинов. А в условиях написали: поставка и установка. Установка – это на крючок повесить, но большинство магазинов этого не делают. Круг поставщиков резко сузился. Документ закупки может полностью соответствовать законодательству, но быть коррупциогенным, это парадокс, который пока невозможно устранить».
По мнению эксперта, разрешить парадоксальную ситуацию можно – необходимо давать полномочия антикоррупционным экспертам, создавать новые методики. В этом случае резко возрастет практическая ценность антикоррупционных экспертиз.
Откаты отдают еще до конкурса
«Нет откатов, которые обсуждаются потом. Откаты обсуждаются строго до того, как объявляется конкурс. После – очень большой риск, – говорит директор московского адвокатского бюро «ЗаконоведЪ» Григорий Сарбаев. – Откат возможен только когда выигрывает своя компания. Она может заранее заплатить деньги, еще до конкурса. Это так называемый авансовый откат».
Нет откатов, которые обсуждаются потом. Откаты обсуждаются строго до того, как объявляется конкурс. После – очень большой риск
Предотвращение конфликта интересов – еще одна из ключевых задач российской антикоррупционной политики. Однако в ногу с развитием законодательство о противодействии коррупции идет и изощренность коррупционеров. Доказать аффилированность бизнеса чиновникам становится все сложнее. Уже практически не встречаются ситуации, когда заказ отдается компании, напрямую связанной с госслужащим, принимающим решение по закупке. Нет родственных связей, нет пересечений в бизнесе в прошлом. Достаточно оформить компанию-участницу тендера на подставное лицо, и связь заказчика реального исполнителя невозможно установить.
«Для своих создаются условия проведения конкурса, неадекватные, ненормальные условия, – рассказывает адвокат Сарбаев. – Более половины конкурсов проводится именно так. Почему? С одной стороны, можно заточить условия под конкретную копания, с другой стороны, придраться к этому и оспорить это практически невозможно. Например, заказывают технологическое оборудование, его берут у конкретной фирмы. Находят детали, которые у этой компании уникальны – это становится требованием конкурса. У всех лотки 20 на 30, у нее 20 на 20. И нет никакой разницы. Другие не могут изменить всю технологическую цепочку. Но заказчик говорит – разница есть. В закупках фармацевтических товаров – отбор по рецептуре. Свойства такие же, миллиграммы отличаются – все, не проходит. Если проходит закупка услуги – того, что нельзя измерить, выдвигаются нереальные условия – обороты на миллионы, 20 договоров с некоммерческими организациями, история участия в сумасшедших сделках. Но конкретная компания как раз участвовала в такой сделке».
Совет предпринимателям – обжаловать все коррупциогенные закупки в ФАС и прокуратуру. Для этого нужен специальный юрист (обычно на подряде), человек, который будет сдавать документы, обжаловать документы, сдавать документы, обжаловать документы…
Выиграть может, кто угодно
Парадоксальна и другая ситуация – в одних конкурсах может выиграть лишь определенная компания, в других – любая. Совсем любая.
“Закон допускает наличие посредников, то есть любое лицо, имеющее основные фонды в виде стола и компьютера может выиграть многомиллионный контракт у предприятия, имеющего основные производственные фонды (оборудование, рабочую силу, технологии и так далее), – рассказывает доктор экономических наук, профессор, академик РАЕН Ирина Рукина. – Этот посредник знает, как получить заказ, чтобы потом продать его тому, кто реально его сможет выполнить. Посредник знает, кому дать деньги, а чиновник знает посредника. Здесь и рождается откат. Откаты – это трагедия экономики России”.
Крупные компании зачастую вводят в тендеры еще пару аффилированных фирм, чьей задачей не является выигрыш. Это как технические кандидаты на выборах, не выигрывают, но голоса оттягивают.
«Эти компании выбивают остальных ценой, а потом отказываются, либо обжалуют все на свете, убирая те компании, которые не нужны», – поясняет Григорий Сарбаев.
Есть тендеры без коррупции, но их мало
Эксперты в один голос говорят: есть тендеры, в которых реальная конкуренция, но их очень мало.
«Необходимо, чтобы реагировали на жалобы, – продолжает Григорий Сарбаев. – Нужно унифицировать требования и жестко контролировать изменения этих требований. Ведь на самом деле все услуги стандартные, и уникальные требования в большинстве случаев надуманы. Когда из этой унификации кто-то выбивается, тогда к нему появляется большой вопрос».
«Один из самых эффективных механизмов снижения рисков – электронные торги, где исключается прямой контакт предпринимателя и чиновника, – добавляет Ирина Рукина. – Тем более, что этот способ размещения госзакупок может быть применен для малого и среднего бизнеса. Других вариантов для “маленьких” нет, хотя в ФЗ-44 есть 15%-ная квота для малого бизнеса. Но с моей точки зрения механизм электронных торгов недостаточно проработан и имеет целый ряд недостатков. В частности значение имеет только цена контракта, а качество выполнения, квалификация исполнителя и другие очень важные детали не принимаются во внимание».
Общество может помочь
Качество выполнения контракта – это то, что мы с вами можем оценить на практике. И именно общественный контроль может повлиять на повышение качества услуг и товаров, поставляемых для нужд государства. Необходимость не экономить на исполнении, возможно, со временем приведет к ликвидации откатов как явления. Откаты станут не по карману российским предпринимателям. Но для этого гражданскому обществу нужно тоже включиться в работу.
«Общественный контроль действительно может стать хорошим инструментом противодействия коррупции, но только при наличии действенных механизмов, – объясняет председатель межрегиональной общественной организации «Комитет по борьбе с коррупцией» Анатолий Голубев. – Сейчас практикуется вынос вопросов на обсуждение общественных советов, но ответственность за принятые на совете решения несут все, то есть, не несет никто. Помните, как у Райкина: «кто шил костюм – мы». Одни зачитали текст, другие похлопали в ладоши, а мы видим плачевные результаты. Наиболее эффективной я считаю процедуру общественного заверения, когда каждый член общественного совета должен поставить свою подпись под принятым решением. То есть, закупки обсуждаются на заседании общественного совета, а дальше уже каждый член общественного совета либо ставит свою подпись – свое персональное согласие, либо обосновывает отказ. Ведь и общество сейчас находится в состоянии стагнации и не принимает активного участия в общественно-политической жизни страны, потому как не видит реальной возможности. Это как раз реальная возможность, это персональная ответственность за принятие того или иного решения. Процедура общественного заверения позволит сформировать активное и эффективное гражданское общество, которое будет осуществлять контроль за органами власти, стоять на защите интересов общества, как того требует президент Российский Федерации».
