В Екатеринбурге 18 человек погибли от отравления алкоголем. В их крови обнаружен метиловый спирт. 52 смерти за две недели. С начала года производители спиртосодержащих товаров били тревогу – на рынке дефицит фармспирта. Нелегальные производители кричать не стали и тихо заменили этанол на метанол. Почему страну заполонил яд в бутылках известных брендов, читайте в расследовании Anticorr.media.
Очередная трагедия массового отравления людей суррогатным алкоголем произошла в Свердловской области. Первые сообщения о смертельном отравлении появились в пятницу, 8 октября. В общей сложности погибли 18 человек. При вскрытии в их крови обнаружили ядовитый метиловый спирт, сообщают СМИ.
С 7 по 14 октября уральцы свободно покупали в ларьке на рынке «Ботанический» на улице Патриса Лумумбы контрафактный алкоголь.
Напомним, чуть больше недели назад в Оренбуржье нелегальным алкоголем отравились 67 человек. 34 из них скончались. 12 детей потеряли родителей, а пятеро остались круглыми сиротами.
Суррогатный контроль. Почему не удалось предотвратить трагедию в Орске?
Внешне, по запаху и вкусу метанол неотличим от этилового спирта. В случае его попадания в организм человеку необходима экстренная медицинская помощь.
Это случайность или закономерность? Всего за две недели число погибших по России уже достигло 52. Это рекорд последних лет. Почему произошло массовое отравление людей и куда смотрит Росалкогольрегулирование?
В 2018 году Федеральную службу по регулированию алкогольного рынка (ФС РАР) возглавил Игорь Алёшин. Заступив на должность руководителя ведомства, Игорь Алешин начал с того, что уволил высокопрофессиональных специалистов ключевых направлений ведомства: контрольного, лицензионного, судебного, ЕГАИС.
По мнению экспертов, полноценное регулирование алкогольного рынка в таком формате невозможно. Они предупреждали, что отсутствие профессионалов создаст благоприятные условия для недобросовестных участников рынка и процветания нелегального рынка алкоголя.
Не обращая внимания на все предупреждения, Игорь Алёшин пошел дальше, возложив на себя обязанности по осуществлению лицензирования деятельности в сфере производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции.
Игорь Алёшин решил порегулировать, но не учел, что на алкогольном рынке есть свои специфические особенности, и, не обладая необходимыми знаниями, наворотить можно много.
Дал лицензию недобросовестному производителю – нехватка сырья или взлетели цены. Не дал добросовестному – появился суррогат в регионе.
Ну а если не выдать лицензию крупному предприятию, в работе которого задействовано большое количество людей, то можно и вовсе дестабилизировать политическую ситуацию в том или ином регионе.
В общем, существует масса факторов, которые необходимо учитывать при осуществлении лицензионной деятельности, о которых Игорю Алёшину было мало что известно.
Позже Игорь Алёшин провёл предписанную правительством административную реформу ведомства так, что сократил количество профильных подразделений, и служба по сути стала не в состоянии исполнять свои основные функции в полном объеме.
Правительственную реформу госаппарата сорвали в Росалкогольрегулировании
Заняв пост руководителя, Игорь Алешин выступил в Совете Федерации ФС РФ, где заявил, что фармспирт – это основное сырье для производства нелегального алкоголя, и официально принял на должность своего помощника бенефициара компании «РФК» Сергея Михолапа, известного в качестве одного из фигурантов схемы массового производства и поставок нелегального спирта в России.
Глава Росалкогольрегулирования уходит в тень
И разумеется, именно эта компания стала единственной в 2020 году, которой Игорь Алёшин выдал лицензию Росалкогольрегулирования.
В результате компания, аффилированная помощнику Игоря Алёшина, стала единственным производителем фармспирта, получившим лицензии Росалкогольрегулирования, Минпромторга и Минздрава, став – монополистом по производству медицинского спирта в России.
Чтобы создать монополию, необходимо было просто устранить конкурентов. Остальным компаниям, производящим медицинский спирт, кроме «РФК», Росалкогольрегулирование отказало в получении лицензии.
Желание оказать помощь бизнесу своего помощника, сделав его монополистом в производстве фармспирта, объяснимо, но в данном случае этот шаг повлек за собой целую череду трагических событий.
Согласно новым правилам, которые вступили в силу в декабре 2020 года, поставщики фармсубстанций этанола при ее производстве должны использовать только собственно выпущенный спирт. Для этого им необходимо иметь не только лицензию Минпромторга, но и Росалкогольрегулирования.
При этом производители лекарств теперь не могут использовать на производстве обычный спирт, а только фармацевтическую субстанцию этанола. Это значит, что количество поставщиков сильно сократилось, что привело к подорожанию субстанции и ее дефициту.
Фармацевтическая общественность неоднократно высказывала опасения в связи с принятием Федерального закона от 27 декабря 2019 г. N 481-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», которые устанавливают новые правила использования этанола. Представители фармацевтической отрасли заявили, что это осложнило работу не только производителей спиртосодержащих препаратов, но и тех, кто использует спирт как вспомогательное вещество. Некоторые производители сообщили СМИ, что с начала 2021 года на их заводы не было ни одной поставки спирта из-за его дефицита.
Производители лекарственных препаратов еще в начале года пожаловались на дефицит поставок спирта и сообщили, что дефицит, вызванный новыми правилами использования этанола, может привести к остановке производств.
После широкого освещения этой ситуации в СМИ Игорь Алёшин решил ее исправить и выдал лицензии всем остальным участникам фармацевтического рынка. Но было поздно. Благодаря непродуманным и недальновидным действиям руководителя Росалкогольрегулирования Игоря Алёшина на фармацевтическом рынке случился дефицит медицинского спирта.
Если даже легальные производители не могут приобрети медицинский спирт, то что же с нелегальными? Лишившись возможности получения сырья, они попросту перешли на метанол, что и привело к массовому отравлению людей смертельной субстанцией.
Как рассказывает наш источник в правоохранительных органах, у нелегальных производителей не было цели кого-то убивать, так как человеческие смерти – это конец прибыльному «бизнесу». Метанол пытались разводить, чтобы риск был минимальным, не приняв во внимание тот факт, что метанол в любых количествах – смертельный яд, и он по-разному действует на каждый организм.
Борьба с рынком нелегального алкоголя – это системная межведомственная работа. Как бы цинично это не звучало, но «утечки» медицинского спирта на чёрный рынок были менее опасны, чем последствия от употребления метанола. Чёрный рынок не представлял смертельной опасности, тем более, что параллельно шла работа по ликвидации нелегальных производителей, а также создавались условия открытости и прозрачности, в которых теневым производителям выживать было все сложнее.
Контроль и надзор за производством и оборотом метанола не входят в полномочия ведомства, цинично заявили Российской газете в Росалкогольрегулировании после первых смертей в Оренбуржье.
Разумеется, формально это так. Госорган в принципе не может регулировать нелегальный рынок. И если из гвоздей сделали бомбу, то виноват не орган, контролирующий производителя гвоздей. Но речь здесь совсем о другом. Об участии ведомства в системной работе по ликвидации причин и условий возникновения нелегального производства.
Как говорит президент Владимир Путин, по бумажкам получается хорошо, а на деле – форменное разгильдяйство. Но когда погибают люди, разгильдяйство носит преступный характер и должно строго наказываться по закону.
Хотя Игорю Алёшину и удалось доказать обратное, но пока в России при принятии кадровых решений будет использоваться принцип «любая кухарка способна управлять государством», мы и дальше будем наблюдать череду трагических последствий.
